75 лет назад у доктора Чарльза Бэйли был еще один шанс правильно провести экспериментальную операцию на сердце.

10 июня 1948 года доктор Чарльз Бэйли воспользовался своим последним шансом. Его экспериментальная операция на сердце по исправлению митрального стеноза уже привела к гибели четырех человек. За его спиной некоторые называли его «Мясником». Теперь он поехал в Епископальную больницу Филадельфии, где 24-летняя Констанс Уорнер ждала своего скальпеля. Ее сердечная недостаточность была настолько серьезной, что она едва могла ходить и дышать.

Пациентам Бейли грозила почти верная смерть. Их митральный стеноз был вызван детской ревматической лихорадкой, которая привела к рубцеванию митрального клапана, створки которого больше не открывались и не закрывались должным образом. Возникшее узкое место не позволяло крови из левого предсердия сердца полностью перетекать в левый желудочек перед каждым ударом сердца, что, в свою очередь, вызывало обратный возврат жидкости в легкие. Когда легкие пациентов наполнились, они стали неспособны дышать и кашляли кровью.

Но как можно мечтать о том, чтобы действовать внутри бьющегося сердца? В то время, до появления аппарата искусственного кровообращения, казалось невозможным приблизиться к этому священному органу, постоянно находящемуся в движении и спрятанному глубоко в грудной клетке за стеной ребер.

В стратегии Бейли использовался опыт другого хирурга, Дуайта Харкена, который сталкивался с тяжелоранеными военнослужащими с ранениями груди во время Второй мировой войны. Иногда осколки пронзали сердца солдат и оставались на месте, затыкая образовавшиеся ими дыры. Харкену нужно было удалить эти металлические фрагменты, но это наверняка привело бы к обильному кровотечению, из-за которого невозможно было бы увидеть и залечить рану. Чтобы решить эту дилемму, Харкен предпринял простой маневр.

Вынув металл из сердца пациента, Харкен тут же заткнул отверстие пальцем. Этот подход «палец в дамбе» остановил кровотечение и дал ему драгоценные секунды, чтобы наложить швы один за другим, закрывая отверстие.

Чарльз Бейли намеревался использовать эту технику затыкания пальца для лечения митрального стеноза. Он планировал наложить кисетный шов на левое предсердие, а затем сделать намеренный разрез в центре кольца, закрыть отверстие пальцем и туго затянуть шов, чтобы ограничить кровопотерю. Теперь, поместив палец в сердце, он мог просунуть его через покрытое шрамами и суженное отверстие митрального клапана, чтобы открыть его шире.

Риски были огромными и практически неизвестными.

Что, если его палец нарушит сердечный ритм и вызовет фибрилляцию желудочков и смерть? Откуда ему знать, как сильно тыкать? Или если бы он достаточно тыкал?

Бэйли впервые попробовал провести операцию два с половиной года назад в Филадельфии на 37-летнем мужчине по имени Уолтер Стоктон. Бейли вскрыл грудную клетку Стоктона, обнажил сердце, наложил шовное кольцо, разрезал левое предсердие и заткнул отверстие пальцем. Но когда кисет затянули, шов прорвал сердечную ткань и не удержался. Бейли беспомощно наблюдал, как утекает кровь его пациента. Через несколько минут Стоктон был мертв.

Бэйли был полон решимости попробовать еще раз. Семь месяцев спустя он прооперировал пациента, который пережил операцию, но умер через два дня.

После этих двух смертей права Бейли на работу в больнице Ганемана были аннулированы. Главный кардиолог сказал ему: «Мой христианский долг — не позволять вам больше совершать подобные смертельные операции».

Бэйли был настойчив. Он провел процедуру в Мемориальной больнице Уилмингтона в Делавэре, где прооперировал другого пациента в 1948 году. На этот раз Бейли удалось разделить сросшиеся створки митрального клапана, но он применил слишком сильную силу и настолько сильно повредил створки, что они потеряли свою нормальную способность предотвращать обратный ток из желудочка в предсердие. Заболевание больного перешло из митрального стеноза в митральную недостаточность, и он также умер. Мемориальная больница Уилмингтона впоследствии лишила Бейли операционных привилегий.

Бэйли по-прежнему имел право работать в двух больницах Филадельфии — общей и епископальной. Но когда слухи о его неудаче распространились, он забеспокоился, что у него может быть только еще один шанс попробовать эту процедуру, прежде чем эти учреждения запретят и ему. Чтобы максимизировать свои шансы на успех, он решил назначить две операции на один и тот же день, 10 июня 1948 года: одну утром в Филадельфийской общей больнице, а другую во второй половине дня в Епископальной больнице. Таким образом, даже если его первый пациент умрет, он надеялся начать второго до того, как новость разнесется по городу и кто-нибудь его остановит. Если обе операции провалятся, с ним, скорее всего, будет покончено — его репутация испорчена, и ни одна больница не захочет его принять.